- Хоть бы дождь какой: утро, а уже такое пекло! – в который раз за утро ополаскивая из умывальника лицо, жалуется папа. И добавляет, что если бы не дела, то – честное слово! – так бы до осени в холодильнике нашем и поселился.

Но, если папа в холодильник… то как же тогда мы? Куда тогда девать еду? – забеспокоилась, было, я! Но мама успокоила: ни в какой холодильник папа, конечно же, не полезет, папа так просто выразился. Скорее даже – помечтал. Хотя!.. Если всё так и будет продолжаться, а я и Саша не найдём места, где бы можно было – пусть немножко! - остудиться, то, пожалуй, вместе с папой заберётся в холодильник и она.

Я тут же вспомнила и сказала, что место такое есть! Там не тесно! Замерзать там можно сразу всем! Мы с папой доставали недавно оттуда картошку, и место это – наш погреб.

Но пусть мама не думает: к погребу я только с папой!.. В остальное время я к нему даже и не подхожу, потому что крышку на нём одна я всё равно не подниму.

- Предложение интересное, - одобрил папа. Но тут Саша сказал, что он знает место и получше. Как в погребе там не темно. И место это – наша река. Нужно только подольше из неё не вылезать – посинеешь не хуже, чем в холодильнике! И замерзать в ней, конечно же, гораздо веселее.

- А ещё в речке можно ловить рыбу! – перебивая Сашу, закричала и я! – А ещё в речке можно ловить рыбу!..

…Но это только если у вас есть удочка. У меня, например, такой удочки нет, делать удочки я ещё не умею.  А Саша умеет, у него удочка есть, и на рыбалку он с ней ходит! Меня с собой взять только обещает, а сам!.. Пока я утром доедаю завтрак, быстренько выскакивает из-за стола и на рыбалку сбегает всегда один.

Но сегодня ловить рыбу он меня с собой возьмёт! Сегодня я позавтракала даже раньше его, - и он же с вечера мне обещал?!.  

- Ведь возьмёшь?..- просит его за меня даже мама. А Саша!.. Саша говорит, что не может, потому что я могу распугать ему всю рыбу.

Я ответила, что не распугаю: я даже не знаю, как это делать! И – он же обещал?..

- Ну, обещал, - ответил Саша, но он же не знал!.. Он вообще!..

- Вот и хорошо! – не дав Саше договорить, похвалила его мама, - вот и молодец!

- Кто? – не понял Саша.

- Да ты же, ты! – успокоила его мама. Таня на рыбалке обещает вести себя хорошо. Даже понесёт бидончик для пойманной рыбы! А Саша меня за это с собой возьмёт.

 - Только чтобы не шуметь, не прыгать и песенок не петь! – с неохотой соглашаясь, буркнул Саша, - и мы с ним наконец-то пошли! С удочкой – Саша! Рядом, размахивая синим бидончиком, вприпрыжку шла я! А в речке нас, наверное, уже устали ждать такие большущие рыбы, что когда мы их всё-таки уже поймаем и принесём, мама обязательно обрадуется и удивится! А папа о нас скажет, что мы с Сашей настоящие добытчики и кормильцы.

- На рыбалку главное – не опоздать! – на ходу объяснял мне Саша. Завтрак, обед и ужин у рыб строго по часам! И если мы к окончанию их завтрака опоздаем, то - всё: клевать не будет. И придётся ждать, пока рыбы не проголодаются снова и по времени у них не настанет обед.

Но мы нисколечко не опоздали! Солнышко светило! Шевелил едва верхушками камыш! А по воде – то тут, то там – уже разбегались большие и маленькие круги. Глядя из глубины, а кто-то даже и незаметненько высовывая любопытные носы наружу, рыбы нас ждали!

И мы начали: Я налила в бидончик воды! Саша размотал на удочке леску! Нацепил на крючок катышек теста! Прошептав: «Ловись рыбка, большая и маленькая!» - для чего-то на него плюнул и взмахнул удилищем.

Леска просвистела, чуть слышно булькнуло грузило! Шлёпнулся о воду и, встал торчком поплавок! Но только-только он, немножко покачавшись, застыл, - как круги на воде немедленно пропали.

Текла река, застыв, как два столба, стояли мы. Едва не своротив своим лбом поплавок, словно какой конькобежец, по воде пробежал жук-водомер. И всё вокруг как будто было бы хорошо! Вот только там, внизу, нацепленное на крючок и хорошо оплёванное наше замечательное тесто есть до сих пор никто почему-то не спешил.

Прошло уже, наверное, целых пять минут! И я уже хотела спросить!.. Но тут Саша вдруг, как гусь, зашипел! И показал мне сначала кулак, а затем, уже пальцем, - на поплавок, который снизу кто-то часто-часто тряс! Не ветер, не течение! Тряс кто-то живой!

Забегала по берегу я! То выскакивая, то уходя под воду, метался поплавок! И нужно уже было что-то делать, нужно было ловить! Но Саша!.. Выставив удилище вперёд и заворожённо глядя на поплавок! То приступая к воде, то от неё отступая! Повторяя шёпотом: «Сейчас!.. Сейчас!..» - не делал ничего! Примеривался! Медлил! Тянул! Пока не домешкался до того, что наш поплавок, ещё немножко подрожав, вновь, как неживой, не замер.

Почему?.. Может, тот, кого мы собирались ловить, про всё догадался, обиделся и уплыл? Или же – просто: от теста откусил, отошёл, и теперь спокойненько в сторонке пережёвывал? Сам  уйти от такого вкусного – с Анисовыми каплями, с яичком – теста он просто бы не смог! Но время шло, уже нужно было откусывать снова! А тот, там, внизу, всё раздумывал и раздумывал, откусывать ли ему ещё, или же нет.

- Откусывать! Откусывать! – тихонько шептала я! И поплавок вдруг снова ожил, задрожал! Уходя под воду, пошёл вправо! Дёрнулся! Зачертила в сторону камыщей леска! - и тут Саша подсёк. Выгнулось удилище  – на крючке сидел точно кто-то большой! - струной натянулась леска! Но к нам выходить он даже и не думал! А заметался, попытался соскочить! И даже когда Саша выхватил её уже наружу, рыбка не сдалась. Сверкучей молнией прошмыгнув мимо моего носа, на лету уже, с крючка соскочила! И, шлёпнувшись к Сашиным ногам, немедленно поскакала обратно к воде.

- Кыш! – замахала я на рыбку руками: - Кыш! – Но рыбка не слушала! Подпрыгивая и извиваясь, продолжала пробираться к берегу! И лишь после того, как упавший колени Саша накрыл её своей ладошкой, дёрнув головой в одну сторону, а хвостиком – в другую, наконец-то угомонилась в его кулаке.

- У-у…- разглядывая её такую, сказал на рыбку Саша.

- Ага…- подставляя бидончик, поддакнула я. А рыбка!.. Плеснув хвостиком, тотчас нырнула на дно. Всё хорошенечко там обсмотрела, подвсплыла. И, не обращая на нас никакого внимания, как будто поймали её вовсе и не мы, часто-часто задышала.

- А интересно, - присела я на корточки у бидона, - смогла бы рыбка жить у нас дома, если поселить её в стеклянную банку и хорошенечко кормить?

- Наверное, смогла бы, - не отрывая глаз от торчащего из воды поплавка, рассеянно ответил Саша. А я погладила рыбку по спине и подумала, что ей у нас было бы очень даже и хорошо. Надёргаем ей из речки водорослей, на них она будет спать. Выспится – будет в разные стороны плавать. А когда в одной комнате рыбке надоест, мы её вместе с банкой отнесём в другую. Поставим на окно, пусть она тоже на всех на улице смотрит.

И хорошо бы ей ещё!.. – Но додумать, что бы ей было хорошо ещё, я так и не успела! Саша снова резко дёрнул удилищем, - и на леске серебряной полоской заплясала ещё одна рыбка! Мы тут же подпустили её к первой, и я, было, подумала, что обе рыбки в бидончике будут дружить! Но они даже не стали между собой разговаривать, а повернулись друг к другу хвостами и принялись дышать отдельно, каждая сама по себе.

Пока я уговаривала их подружиться, Саша поймал рыбку ещё одну! Затем, почти сразу, ещё двух! А потом, после того, как одна рыбка у него сорвалась, поплавок ещё два раза вяло вздрогнул и даже лёг, было, на бок. Но, тут же, выпрямившись, замер, наверное, уже навсегда.

Мы меняли на удочке глубину! Забрасывали крючок почти к самым камышам! То и дело по очереди плевали на наживку – поплавок не шевелился, и теста нашего больше никто не хотел.

- Перерыв, - подтягивая к берегу наживку, грузило и поплавок, объявил Саша. Воткнул удилище в берег, присел рядом, и мы с ним стали смотреть на поплавок уже просто… Просто – на камыши… Просто – на воду… И на всё вокруг такое солнце, что воду у берега просвечивает до дна! Видно наше грузило, на крючке под ним тестяной кругляшок. А вокруг него – хоровод таких крошечных мальков!   Кем каждому из них потом быть – сорожками, щуками или же окунями – этого они, наверное, пока не знают и сами. Друг за другом снуют и выискивают, что бы им сейчас такое съесть! Со всех сторон набежали! Рты  маленькие, муху им сейчас, пожалуй, не проглотить ещё никому! Хотя, к примеру, небольшая мошка в них поместилась бы уже свободно! Вот только ждать, когда какой-нибудь комар упадёт от жары в обморок и шлёпнется на них сверху – это им долго. И они дружно набросились на наш тестяной шарик, и как грызть его начнут! Понемножку отлизывают, целиком проглотить не могут!

А один!.. Разинутым ртом за тесто как-то зацепился – захотел, видно, всё себе! И вместе с тяжеленным грузилом потащил! А только остальные как увидят! Как жадину оттолкнут!

Другой подлез под наше тесто снизу! Упёрся головой и зачем-то начал поднимать! Такой оказался сильняк, что положил поплавок набок! Но и его отогнали тоже, и он, чуточку отплыв, стал думать, что бы ему нахулиганить ещё.

Не обращая на мальков внимания, прошёл по дну зелёный рак. Прошагал, в водяной зелёной темноте исчез, а позади за ним, как от малюсенького трактора, прямая-прямая дорожка! Так что, если бы рак был, например, шпион – по этой дорожке милиционеры выследили бы его сразу.

Прилетела стрекоза! В поплавок вцепилась! Крылышки блестят: сидит! Красивая, но как муху или  комара увидит, так сразу поймает и немедленно съест.

Комаров и мух любят все: и стрекозы, и рыбы, и даже глупые цыплята! И тогда непонятно, почему они кажутся невкусными Саше и мне?..

Вон, и лягушка: замерла, на воде распласталась! Мечтает, наверное, как сейчас к ней кто-то подлетит, а она его и съест.

Лежит, ждёт, - а только на неё никто и не садится, лягушка почти уже спит! И тогда мы с Сашей из воды удочку достали! Вместо теста на крючок приделали зелёненький листок, и принялись дразнить лягушку: листочком по спине и голове её несильно стукать! Конечно, спать лягушка тут же престала, а сердито в нашу сторону сказала: «Ква!..» - и даже немножечко отплыла! Но мы не отставали! И тогда лягушка рассердилась уже до конца и решила листик съесть. Повернулась к нам лицом, выбросила вперёд свой раскладной язык, ухватила листочек всем своим ртом – а тут и Саша!.. Поднимая удилище, потянул её на себя! Но лягушка к нам не захотела, а откусив от листка большущий кусище, шлёпнулась в воду, и куда-то уплыла.  

Выбирая, на кого бы сесть, лениво жужжит большущий слепень. Пытаясь проглотить грузило удочки, хороводом вьются в воде мальки. Выглядывая, кого бы ему съесть, парит в небе коршун. И такая жара! Пропал даже последний ветерок. Но только я опустилась на колени, чтобы окунуть в воду свой лоб, - как сбоку из кустов вдруг кто-то залаял! Но не по-собачьи, а страшно, как медведь! И, чтобы испугать нас ещё сильней, изо всей силы стал раскачивать кусты.

 Мы немедленно вскочили! Саша – с удочкой наперевес, чтобы, как только вылезет кто-то, так чтобы его сразу и по спине!.. Я, крепко сжав в руке ручку бидончика, встала с ним рядом! Но когда за кустами зарычали уже двое, постепенно всё же улезла за его спину!

Потому что!.. Потому что же они там уже вон!.. Рычат и рычат!

Ловить рыбу уже расхотелось! Хотелось потихонечку домой!

- Не бойся, не бойся…- быстро почёсывая коленку и как копьём потрясая перед собой удилищем, повторял Саша, - пусть только вылезут!..

Но за кустами только рычали и рычали! Никто к нам не выходил и не выходил! А когда Саша, несильно хлестнув удилищем по веткам, тихонько крикнул: «Эй!.. Выходи!..» - кусты, как будто через них кто-то пробежал с закрытыми глазами, зараскачивались ещё сильнее! Что-то шлёпнулось о воду, - и мы их увидели! С усами во весь нос! Сверкая зубами! Одна другую догоняя, через речку быстро-быстро плыли две головы! Заплыв под кусты на другом уже берегу, с треском промчались через них! Словно маленькие собачки, быстро-быстро семеня коротенькими лапками, выскочили на открытое место! И, застыв, как будто в первый раз увидели, уставились на нас. Как будто никого не знают! И из кустов рычали вовсе не они.

- Выдры…- выдохнул Саша. И одна из собачек, словно с ним соглашаясь, дёрнула чуть головой и тотчас снова замерла.

- Выдры! - Вслед за Сашей повторила я! И пусть знала я про них всегда, но живыми видела впервые, и смотреть на них оказалось в сто раз интереснее, чем на лягушек! Длинношеие, с нашего берега совсем уже не страшные! Но – всё равно – такие суровые и строгие, что брать их на руки совсем не хотелось. И неизвестно, сколько бы ещё мы между собой переглядывались, но тут выдры вспомнили про ещё какие-то свои дела! От нас отвернулись и побежали по берегу дальше. Одна убегала, а другая её догоняла, и хотела, наверное, первую понарошку укусить.

И тут мы с Сашей вспомнили тоже… Вспомнили, что нас с ним, наверное, давным-давно уже к обеду ждёт мама. Смотали удочку, спрятали в траву до завтра завёрнутый в газету комочек теста и пошли. По общипанной гусями короткой зелёной траве! Потом – по пружинящей под ногами луговой дороге! Сверху синело небо, ватными комками белели облака! А из самой-самой высочины, всё вокруг обдавая своим жаром, жёлтым своим глазом смотрело на нас солнце…