Я пришла!.. Со второго уже раза дотянувшись до запирки, распахнула в Раин двор калитку, - а и Рая, и Галя уже на поветях сидят! Машут, чтобы я скорее тоже к ним!.. Скорее, пока корова снова не начала чесать об лестницу свои бока! И я как от калитки побегу, и как по лестнице взберусь! Как только рядом с ними шлёпнусь!

А что такое повети? Повети – это сарай! Внизу живут корова, телёнок, овечки!..

…Или – повети – это чердак?..

Летом его весь набивают сеном! А зимой каждый день, чтобы тем, кто внизу, было чего покушать, сюда по лестнице взбирается Раин папа и всем-всем: и корове, и телёнку, и овечкам – набрасывает этого сена через дырку в потолке.

Сено на поветях кругом! На него можно упасть на спину: как столб! Брякнуться с размаху на живот! И даже если вы сто раз подряд с разбега перекувыркнётесь, то вашей голове не будет ничего.

Ещё под сеном норы! Нарыли их старшие Раины братья Миша и Петя, но ползать по ним можно всем! И пусть там и темно, но нам всё равно надо! И мы под сено ныряем, и по норкам друг за другом ползаем! Как маленькие мышки! А в некоторых местах – даже,  как и червяки.

Через длинную щель на чердак пробилось солнце!  Такая сразу получилась занавеска, что выползшую с другой её стороны Раю мы с Галей смогли увидеть только тогда, когда  внимательно-внимательно пригляделись. Да и то после того, как сама Рая сказала, что она уже тут.

 Будто приклеены к свету, не толкаются, не падают, а, мерцая на солнце, висят блескучие пылинки! Неподвижно-неподвижно!

Мы тут же начали загадывать, сколько бы они вот так, не падая, могли бы провисеть! Но тут Рая нечаянно чихнула! И когда испуганные пылинки, принялись разлетаться и завиваться во всякие кудри, мы дружно начали дуть на них уже специально!

 Дула я! Дула навстречу мне Галя!

…Дула и так смешно надувалась, что, глядя на неё, я неожиданно хрюкнула!

Тихонько и не нарочно! Но  Галя услышала! Глядя на меня, вдруг брякнулась на сено! И так вдруг захохотала, показывая в нашу с Раей сторону пальцем, что не удержалась и я! А шлёпнулась с ней рядом и, как сумасшедшая, захохотала тоже, хотя сначала и не собиралась.

Не смеялась только Рая. Ей показалось, что мы это над ней! И она поскорее обиделась, щёки надула! Чтобы даже нечаянно не рассмеяться, зажала ладошкой рот! Но почти сразу силы  её закончились и, сказав непонятное: «Пф-ф!..» - она упала с нами рядом, и мы, захохотав на целую Раю сильнее, заколотили пятками уже втроём!

Нужно было как-то остановиться! От смеха уже стало нечем дышать! Но, ни Рая, ни Галя, смеяться прекращать не собирались! И я, чтобы их не видеть, и самой опять не начинать, отползла в сторону! Уткнувшись в сено, глубоко втянула носом,  – и унюхала лето! Как будто я на полянке! На животе лежу, а красненькая пахучая земляничка со своего стебелька заглядывает мне в глаз.

Галя из своего угла сказала, что у неё пахнут пчёлы и мёд! Рая тут же закричала что мёдом напахло и ей! Просто Галя сказала первой – и так не честно!.. Потому что сено это их!

И – раз так!..- то и пожалуйста! Мы с Галей на неё обиделись тоже! И уже хотели с поветей слезать – пусть теперь тут Раечка одна!.. Но слезать не хотелось, а чтобы не обидно было никому, мы с Галей предложили Рае хорошенько принюхаться снова! А Рая и не спорила, одной ей оставаться тоже не хотелось! Тотчас закрыв глаза, она медленно потянула в себя воздух, - и тут же нанюхала ромашки, васильки, клевер и даже одного зелёного кузнечика.

Сено так пахнет: всем-всем! Мы даже взяли понемножку и начали его жевать! Но с первого раза оно нам показалось вкусным не очень, и мы всё выплюнули и принялись просто смотреть вниз во двор.  

Первой на глаза нам попалась корова. У неё такие рога!.. Такими она запросто забодает любого волка! Или же просто на него сядет: волк тоже сразу умрёт.

Ещё у коровы хвост. Летом она от себя отгоняет им мух и слепней, а зимой хвост у неё просто; чтобы иногда им помахать. Во дворе корова больше всех, но она не хвалится, никого не обижает. Все корову уважают, Раина мама её даже любит!

Зато воробьи!.. Сидели на сенях, про что-то громко говорили и хотели уже драться, как вдруг один из них как на корову прыгнет! И начал! Все смотрят, а он по корове ходит! Клювом дёргает её за шерсть и во всё горло кричит, что он самый сильный и смелый.

- Хвастун! – хором закричали остальные воробьи и тоже!.. Ногами на корову поналезли, начали с неё друг друга сталкивать! И так галдеть, что, в конце концов,  терпение у коровы закончилось, и она как хвостом себя по боку шлёпнет! Воробьи от неожиданности подскочили, сделали крылышками «Ф-р-р-р…» и улетели в сторону колхозной конюшни кататься верхом на лошадях.

Всё сильнее и сильнее припекает солнце. От жары из будки вылез пёс Дружок. Голову на лапы положил и уже приладился поспать! Но нему уже направился коровин сын, телёнок! Двух шагов не доходя, громко понюхал, сказал: «Му!..»  Переступил ногами, будто испугался!

Но Дружок играть не захотел. Посмотрел на телёнка одним глазом, ничего не сказал и снова его закрыл. Телёнок притворился, что он всё-таки испугался, поднял торчком хвост и, как маленький козлёнок, поскакал! Начался такой переполох! Заметались овечки, сполошно закудахтали куры! Ничего спросонья не разобрав, вскочил на забор и прокукарекал петух! Но тут корова, которой это безобразие уже надоело, повернула голову в сторону шума и пригрозила, что если телёнок будет так вести себя и дальше, то его загонят в тёмный сарай, и он будет там наказанный сидеть. Телёнок испугался по-настоящему,  скакать перестал, но хулиганить не прекратил. А взял, засунул голову в пустое ведро и громко в него дунул. Корова, глубоко вздохнув, отвернулась, а он, позвенев дужкой, и покрутив глазами, задумался, чего бы ему такого нашкодничать ещё. 

Снова стало так тихо. Разогретая солнышком, парила навозная куча. Спрятав головы под крылья, уснули гуси.  Слез с забора петух. Дружок возле будки перестал открывать глаза даже иногда. Но на такую тишину вдруг удивился до этого дремавший поросёнок! Лежал в своём загоне у калитки, загорал. Чужие разговоры с закрытыми глазами слушал! А когда их открыл, то сначала даже подумал, что он оглох!  Начал хрюкать, проверять!  Пятачок между калиточных досок просунул!

А телёнок будто уже ждал! Тут же быстро подошёл, - и они друг друга понюхали! Поросёнок, повизгивая,  принялся телёнку что-то рассказывать! Телёнок –  согласно кивать головой и внимательно слушать! Но как следует поговорить им так и не дали. Из сеней во двор вышла Раина мама тётя Лида и громко объявила, что – обед!

Все тут же закудахтали, загоготали! Крыльями захлопали, полезли занимать очередь! Но громче всех  – как будто его укусили за хвост  или в пальце застряла заноза! – визжал поросёнок! Кричал, чтобы ему немедленно хоть что-нибудь дали! И тётя Лида начала с него. А когда он, уткнувшись в корытце, наконец-то замолчал, получили своё зерно гуси и куры! Получили сена овечки!  

Не суетясь, аккуратно выпила ведро тёплого пойла корова. Подбежал за своей порцией и телёнок! Тётя Лида перед ним, как перед маленьким, ведро руками держит! А он – такой хитрец! – и здесь без фокусов не может! Он, чтобы жидкое не пить, лицо почти до самых глаз в ведро засунул, носом фукнул! Вода тут же вылилась, а уже гущину из каши телёнок съел.

 - Мудрец!- сказала тётя Лида, - жди теперь до вечера,- и вынесла из дома супа для Дружка. Телёнок, конечно же, немедленно начал к этому супу по шажочку подступать, принюхиваться! Но Дружок сказал ему: «Р-р-р!..» - и телёнок отошёл.

Снова жевала сено корова. Ели и между собой разговаривали гуси. А поросёнок так чавкал, что если бы так чавкала я, то меня давным-давно бы уже выставили из-за стола!

…Так вдруг захотелось тоже!.. Можно было бы даже и супа, хотя суп я тоже не люблю. И когда тётя Лида спросила, не собирается ли пообедать тут кто-нибудь ещё? Мы ответили, что – собирается! Что никакого особого приглашения нам не нужно! Живо слезли с поветей! И, Рая осталась, а мы с Галей пошли есть свой суп и свою кашу к себе домой, потому что идти нам с ней в одну сторону…

Александр Петербургский