Печатается с сокращениями

Приятели называли его тюфяком. За его медлительность, неповоротли­вость и неловкость. Если в классе писали контрольную работу, то всегда не хватало времени — он раскачивался только к концу урока. Если пил чай, то на столе вокруг его блюдца образовывалась большая чайная лужа. Он ходил вразвалку и обязательно задевал за край стола или сбивал стул. И новые ботинки за неделю стаптывал так, словно вместе с Суворовым совершал в них переход через Альпы. Вид у него был сонный, будто он только что проснулся, или собирался уснуть. У него всё валилось из рук, всё не ладилось. Одним словом, тюфяк.

Но никто не догадывался, что скрывается под этой некрасивой толстой оболочкой. А в его груди билось благородное сердце рыцаря. В заветных мечтах он видел себя закованным в блестящие стальные доспехи, в пернатом шлеме с опущенным забралом, на белом коне. В таком виде он мчался по свету и совершал множество подвигов, защищая слабых и обиженных. Он был безымянным рыцарем. Потому что у рыцарей обычно были звучные иностранные имена — Ричард, или Родриго, или Айвенго. Его же звали просто Вася, и это имя не подходило для рыцаря.

В мечтах из толстого и косолапого он превращался в стройного и гибкого, а в движениях появлялись ловкость и сноровка. Все его недостатки мгновенно пропадали под блистательными доспехами.

Но стоило ему подойти к зеркалу, как все возвращалось на место. И перед ним вместо прекрасного рыцаря снова возникал мешковатый мальчик с круглым толстым лицом.

Он пробовал было поделиться мечтами с приятелем, но не встретил у него поддержки. Услышав о доспехах, приятель покривился и сказал:

- На такого толстого никакие доспехи не налезут.

Друг и не подозревал, что ранил Васю в самое сердце. В свободное время он бегал в музей. Здесь в просторных залах висели большие картины в тяжелых золотых рамах, а по углам стояли статуи из пожелтевшего мрамора. Вася шёл в зал, где  на стенах висели мечи и копья, на полу стояли рыцари, закованные в латы.

Почему природа перепутала и вложила гордое сердце Дон-Кихота в толстую, неуклюжую оболочку Санчо Пансы?

Вася мечтал о подвигах, а жизнь его проходила однообразно и буднично.

 На уроках он не болтал, что не мешало    учителям постоянно делать ему замечания:

- Рыбаков, о чем ты мечтаешь?

- Рыбаков, повтори, что я сказала.

- Рыбаков, выйди к доске и объясни решение задачи. Он плелся к доске.. Решая задачу, он так сопел, словно в руке у него нe мелок, а тяжелый камень, который он без конца опускал и поднимал. Он думал так медленно и тяжело, что у учительницы лопалось терпение, и она отправляла его на место.

Он садился, и парта мгновенно превращалась в боевого коня, а пальцы сами начинали рисовать мечи и доспехи.

...Трудно провести границу между осенью и зимой. Бывает так, что еще опали листья, а на землю ложится первый слабый снег. А иногда ночью подморозит, и река к утру покроется льдом. Этот лед, зеркальный и тонкий, манит к себе, но ходить по льду опасно.

 И вот на льду появляются первые смельчаки. Лед прогибается и предупреждающе трещит, но они верят, что родились под счастливой звездой. А счастливая звезда иногда подводит. Внимание тюфяка привлекли крики, которые долетали с реки. Он ускорил шаг и, запыхавшись, вышел на берег.

Там он увидел Димку Ковалёва, который размахивал руками и кричал:

- Тонет! Тонет!

- Кто тонет? — не спеша спросил тюфяк.

- Не видишь, что ли? — огрызнулся Димка.— Пацан тонет. Под лед провалился. Что стоишь?!

Другой бы тут же спросил самого Димку Ковалёва: «Что же ты не поможешь ему?» Но он был тюфяк и не догадался этого сделать. Он посмотрел на замерзшую реку и заметил маленького первоклашку, который был по пояс в воде и только руками цеплялся за край льда. Тюфяк был толще и тяжелее Димки, но он шагнул на лед. Лед слегка прогнулся, но не треснул. Вероятно, у берега он был крепче. Димка Ковалёв оживился. Он снова стал махать руками и кричать:

— Заходи справа!.. Осторожно!.. Не топай ножищами, а то сам... Он кричал для того, чтобы заглушить свой страх.

А тюфяк шагал по льду. Он не слышал криков. Он видел только насмерть испуганного малыша, который не мог выговорить и слова.

Около полыньи на льду образовалась лужа. Он дошел до края и, не раздумывая  выставил одну ногу вперед. Ботинок сразу зачерпнул воду. Где-то в глубине души он понимал, что сейчас лед может треснуть, и он окажется в воде вместе с посиневшим пацаном.

Но это не остановило его. Он переставил вторую ногу и очутился по щиколотку в воде.

Теперь Ковалёв уже не кричал и не размахивал руками, а напряженно ждал, что будет дальше. Он видел, кат тюфяк схватил малыша за руку, как стал обламываться лед.

Наконец первоклассник очутился на льду. Он шел, вцепившись окоченевшими руками в своего спасителя. Зубы его стучали. А по лицу текли слезы. Когда они вышли на берег, Ковалёв оживился.

- Ты ноги промочил,— сказал он, - беги домой, а пацана я сам доведу.

Тюфяк посмотрел на спасенного им парня, перевел взгляд на мокрые ботинки и сказал:

- Валяй!

Ковалёв схватил за руку мокрого, перепуганного мальчишку и куда-то потащил его.

Тюфяк поплелся домой. Его переживания быстро притупила усталость. И теперь оставались только промокшие ноги и легкий озноб. Дома он с трудом стянул с себя ботинки. Из них полилась вода.

- Что это? — спросила мама, недовольно глядя на перепачканный паркет.

- Промочил ноги,— растягивая слова, ответил мальчик.

Он хотел рассказать маме, как было дело, но его начало клонить ко  сну и одолевала зевота, и даже в теплой комнате не проходил озноб. Он не стал ничего объяснять, лёг на диван и зажмурил глаза. Неожиданно он подумал, что если бы на нём были тяжелые рыцарские доспехи, то лёд сразу бы проломился и он не сумел бы спасти пацана. Он быстро уснул.

На другой день, когда после второго звонка он вошел в класс, там никого не было. Оказывается, все ушли наверх, в актовый зал, на общую линейку.

Он бросил портфель на парту и поплелся на четвертый этаж.

Когда он вошёл в зал, все уже построились большой буквой «П».  Он протиснулся между ребятами и встал в заднем ряду.

В это время заговорил директор школы. Он сказал, что вчера на реке ученик Дима Ковалёв спас первоклассника, провалившегося под лёд, и что он, директор, восторгается смелым поступком ученика.

Потом выступала старшая вожатая. Она говорила о пионерском долге о чести красного галстука и наконец зачитала письмо матери провалившегося пацана, в котором Димка назывался спасителем её сына.

Стиснутый со всех сторон ребятами, тюфяк стоял у стенки и слушал, как все хвалят Димку Ковалёва. В какую-то минуту ему хотелось сказать, что Димка врёт  - никого он не спасал, а просто махал руками и кричал. Но от одной мысли привлечь к себе внимание ему стало стыдно.

Линейка кончилась. Ребятам велели расходиться по классам. И тюфяк, подталкиваемый товарищами, поплёлся обратно на второй этаж. Он с трудом протиснулся за парту - сдвинул её с места, - а когда начался урок, взял в короткие пухлые пальцы тоненькую ручку и в тетрадке по математике стал рисовать рыцаря. Этот рыцарь был фиолетового цвета, как школьные чернила.

Юрий Яковлев