Дима рисовал, и вдруг услышал, как папа сказал: - Хочешь, не хочешь, а какую-то бяку Марии Ивановне завтра придётся сотворить.

Сказал на кухне, маме, и Дима приготовился услышать, как мама возмутится и скажет, что бяку Марии Ивановне делать никак нельзя. Но мама!.. Такая хорошая Димина мама вдруг с папой согласилась. Сказала, что папина идея посмеяться завтра над выпачканной белым Марии Ивановниной спиной очень даже подойдёт. Розыгрыш проверенный, старый, а на какую-то новую пакость Мария Ивановна может и обидеться, не молодой уже человек.

Дима замер, надеясь услышать, как папа с мамой сейчас же рассмеются и скажут друг другу, что они пошутили! Но на кухне молчали, и – раз так!.. Раз – никто!.. И Дима выбежал на кухню, и разом выпалил! Что соседка Мария Ивановна хорошая и добрая! Что когда папе и маме нужно задержаться допоздна, Диму тоже оставляют с ней! И если ей спину завтра никто мазать не будет, Мария Ивановна не обидится никогда. Ведь они не будут? Ведь нет?..

- Что?.. – удивился папа: - Что?..

И оказалось, что мазать на самом деле Марию Ивановну никто и не собирался! Просто завтра первое апреля, и пошутить слегка над ней папа и мама просто обязаны. Скажут, что у неё белая спина, а когда Мария Ивановна спросит: «Где?» - ответят: «Первого апреля никому не верю!» - и вместе с ней над шуткой посмеются. И интересно, над кем и как Дима завтра подшутит сам?

 - Над Антошкой!..- не задумываясь, ответил  Дима. Антошка его друг, только никакой шутки у Димы для него и нет.

Или – есть! Прямо с утра Дима скажет, что Антошку искали волки, чтобы съесть! Волков Антошка боялся даже больше, чем Дима, и от такой шутки, мог, как девчонка,  запросто заплакать. Диме смешно будет обязательно, а про Антошку он не знает, пусть Антошка смешит себя сам.

- Дела…- протянул папа, и тут же, чем Антошку насмешить, придумал! Приходит завтра Дима со своей историей к Антошке, а на него, в виде первоапрельской шутки, на пороге выливается сверху кастрюля воды! Антошка расхохочется точно, а вот Дима…

 - Тогда!..- возмутился Дима! Тогда он у Антошки водой крылечко обольёт! Крыльцо замёрзнет, и Антошка поскользнётся и упадёт!

- И ему снова будет смешно? – поинтересовался папа.

- Если сильно треснется, то нет, - подумав, ответил Дима. Но и Антошка!.. Если надумает Диму водой окатить, то Дима с ним играть не будет никогда! 

 - Может, чтобы стало смешно обоим сразу, в твоей шутке чего-то не хватает? – предположила мама.

- Сказать Антошке, что волков было не десять, а сто?..- встрепенулся Дима! Но мама сказала, что она имела в виду не это, а какую-то непонятную деликатность! И ужаснулась, когда услышала, что ни про какую деликатность Дима не знает и, что её у него никогда не было и нет. Может, она у него где-нибудь внутри? Дима даже к себе прислушался, но в животе только один разик булькнуло, и это было совсем не то.

Но мама не успокоилась и сказала, что знает способ, при котором Димина деликатность вылезет сама, и тут же, непонятно для чего, спросила, как же Дима всё-таки относится к своей шутке про волков? Ведь Антошка испугается.

- Обязательно! – согласился Дима!

- Заплачет! – подхватил папа! - И, чем горше Антошке будет, тем выше будет прыгать от радости Дима!..  

- Да! – хотел продолжить вслед за папой Дима, но сказал почему-то – нет.

 - Такая хорошая страшная шутка! – удивился папа, - и – нет?

- Нет! – Твёрже повторил Дима. - Чтобы Антошка плакал, он не хочет, и, оказывается, не хотел никогда, пусть мама с папой его не уговаривают! И пугать он тоже не будет никого, а просто возьмёт и всё Антошке расскажет: Как хотел сначала его волками напугать! Как Антоша мог бы окатить его водой! Про не облитое Антошкино крылечко. И тогда обидно никому уже не будет, а будет смешно и хорошо.

- Поздравляю! – ни с того, ни с сего вдруг отвесил папа маме поклон! – От души!

- Поздравления принимаю! – ответила мама, а Дима стоял перед ними, и с чем они друг друга поздравляют, не понимал!

- С днём рождения твоего милосердия, с чем же ещё? – слегка щёлкнула по задранному Диминому носу мама! И, взявшись за руки, они с папой принялись водить вокруг Димы хоровод, а он, как ёлка, посреди них стоял, стоял! Пока папа не заметил что-то на Димином животе и не спросил: - А это что?

 - Где? – наклонился за его пальцем Дима, и папа тут же несильно ухватил его за нос и из стороны в сторону помотал! Дима даже нисколечко не обиделся, потому что нос-то он папе подставил сам, и это же был папа! Стало даже ещё веселее, и Дима запел песенку про ёлочку и вместе с мамой и папой в хороводе зашагал…

Александр Петербургский