Я говорила?.. Саша – мой брат. Он решает примеры по арифметике, без запинки читает. Умеет на коньках, на лыжах… Топором колоть дрова!.. А когда моет полы, то  во всё горло распевает такие интересные песни про ковбоев, пиратов или просто про обыкновенных  хулиганов, что сразу же становится смешно и весело и мне, и маме, и всем-всем, кто его слышит.

 С Сашей интересно. С ним интересно в прятки… в догонялки… Даже просто: посредине улицы стоять и смотреть на вдруг среди дня на небо вылезшую белёсую луну с ним интересно тоже! А когда мы дома и в мячик нам нельзя, мы иногда играем с ним в лошадки.

Играть в лошадки очень просто: кто-то становится на четвереньки, кто-то садится на него верхом!.. Вот только пока у нас лошадкой всегда Саша, потому что – мы пробовали! -  Сашу я ещё не увезу.

Но Саша не обижается! Он так стучит коленками по полу и так заразительно ржёт, что всем вокруг – тоненько, по-жеребячьи! - тотчас хочется заржать тоже! Но никому больше Саша ржать не разрешает. Говорит, что лошадка – он! И я не должна!.. И, что кавалеристам можно только «Ура…»

И никакая вовсе он и не лошадка! Папа говорит, что его по повадкам Саша самый настоящий боевой конь! А боевой конь – это уже не лошадь, а соратник и друг. И если кого-то на войне несильно ранят, конь не испугается, не убежит, а седока из боя вынесет и отвезёт в больницу. Так что, если у вас есть конфетка, то откусить половинку  ему обязательно нужно дать уже сейчас.

И Саша откусывает, и мы нашу конфетку жуём, а затем, куда глаза глядят, срываемся и мчимся! Сначала за печку! Ничего там не находим! Немедленно скачем обратно! Заглядываем на обратном пути по кровать! Но там, кроме банок с вареньем тоже не прячется никто, и мы кричим: «Ура!..» - и, словно ветер, несёмся к папе. 

Папа читал! Но когда мы в него врезались, газету отложил! Погладив ушибленную коленку, признал, что скачем мы здорово. И тут же спросил, а сможем ли мы, как и все уважающие себя кони, встать на дыбы?

«Сможем!» - ответил Саша! Почесал себя за ухом, и мы с ним тут же перед папой на одних коленках несколько шагов прошли! Затем вновь встали на руки и погнались за спрыгнувшей с кровати кошкой! Но кошка ждать нас не стала, а махом вспрыгнула на печку, свесила с края лицо и принялась, наверное, думать, по-правдашнему мы, если бы догнали, неё наступили, или, же только так шутим?

А тут ещё на кухне кто-то громко зашуршал! Я направила на занавеску  Сашин автомат!.. Но за занавеской оказалась мама. Нас с автоматом увидела, испугалась! А мы сказали, что бояться не надо - это мы, Саша и Таня! Мама тут же бояться перестала! А успокоившись,  поинтересовалась, а что же у нас сейчас едят кавалеристские кони? Я ответила, что на конюшне все лошади едят овёс. И не могла бы мама, хотя бы горсточку,  нам его дать, а то скачем мы уже давно, а Саша за это время ничего ещё не ел.

Саша тут же заявил, чтобы, чур, овёс ему не предлагали, потому что лошадью он недавно и к овсу ещё как следует, не привык. И тогда мама спросила, а не согласится ли тогда моя  лошадка хотя бы на кусочек булки с вареньем? Ужинать рановато, но если мы так много проскакали!..

- Согласится! Согласится! – закивал головой Саша, хотя спрашивали вовсе не его, и тут же протянутый мамой кусочек съел! Тогда кусочек булки с вареньем съела и я! И уже приготовилась усесться на Сашину спину вновь, но наевшийся Саша внезапно от меня отпрянул! Закричал: «Смертельный номер!» - и всеми четырьмя ногами вспрыгнул на сундук! А он же конь! Он мой! И я немедля следом забралась, верхом уселась! И сразу оказалась на такой высочине, что мама немедленно предположила, что мы сейчас же упадём! Встала рядом, принялась нас своим боком от края отгораживать! А встрепенувшийся на наше «Ура…» папа сказал,  что всё это очень похоже на картину «Кавалеристы, штурмующие горы».

- Что-то я такой картины не припоминаю, - засомневалась мама.

- Даже если до сих пор её и не было, то теперь она есть, – ответил ей папа: - Разве мама не видит?

Мама ответила, что – да, теперь видит, но до бесконечности стоять рядом с нами не может, и мы с Сашей с сундука слезли, огляделись. Рысью проскакали мимо печки, и, уже шагом, подъехали к дверям нашей передней.

Комната впереди была тоже наша, нам туда было можно! Вот только, когда темно, я не люблю, а там была такая темень, что я уже потянула Сашу за ворот обратно! Но Саша меня не послушал, в темнотищу скакнул! А когда вдобавок - «Р-р-р!..» - зарычал, я со спины его стала слезать и сказала, что если он ещё и волк, то я не играю…

- Кто тут не играет? – спросила вошедшая следом мама, щелкнула выключателем! А – раз светло – слезать я тут же передумала, и мы с Сашей немедленно промчались под столом! Забежали на секунду за диван! Обскакали вокруг «голландки»! – И выехав на середину комнаты вновь, вдруг задумались и даже загрустили, потому что оказалось, что наш Саша – ни на фотокарточке, ни – так!..-  ни разу в жизни до сих пор не видел живого боевого коня! Когда мы играем, конь всегда он! А когда заканчиваем, - то сразу и – всё… И - обидно.

Мама стала Сашу утешать; говорить, что, как конь, Саша смотрится здорово! То, что он себя со стороны не видит, ей тоже жаль! А папа! согласившись, что быть конём и никогда себя не видеть – конечно, упущение большое! Но всё можно исправить, если прямо сейчас, прямо в своей сбруе Саша к большому зеркалу на шифоньере подойдёт.

В зеркале и вправду оказалось всё так видно! Там я! Из-за моей спины выглядывает дулом Сашин автомат! А подо мной, накрытый седлом из половичка и в красивой с бантиками уздечке улыбается Саша! В зеркале он даже лучше, чем на фото! Двигается, как хочет, размахивает руками! А на фотокарточке – нет. И мы, на себя и друг на друга насмотревшись, вернулись к папе и показали ему, как лошади чешутся боком об стул! Затем Саша этот же стул лягнул! Стул чуть-чуть не упал! Я стала дёргать за уздечку, кричать: «Тпру-у!..», - и другой рукой гладить разбуянившегося Сашу по голове.

- Замечательно! – посмотрев на всё это, пришёл в восторг папа, и заодно поинтересовался, с какой же такой скоростью мы мчимся, если от нашего скока всё в доме дрожит, а занавески развеваются как флаги?

А мы и не знаем!

- Непорядок! - возмутился папа, - необходимо немедленно всё выяснить! И, тут же, на весь мир провозгласил: «Внимание, внимание! Объявляется кавалеристский забег на приз Буденного! Участников просим приготовиться, зрителей – занять свои места!»

Участниками – Саша и я! Зрителями была мама! А папа!.. Внимательно глядя на свои часы, папа скомандовал: «На старт! Внимание!.. Марш!» - и, быстрее ветра, быстрее всех на свете, мы с Сашей по нашей ковровой дорожке понеслись!

Заразвевались,  затряслись мои косички! Заколотил по спине Сашин автомат! Промелькнула в ладоши хлопающая мама! А мы с Сашей мчались так, что запросто могли бы обскакать вокруг всю Землю! Но дорожка неожиданно закончилась, Саша врезался с разгона лбом в диван, и я немедленно кубарем с него слетела.

- Объявляются результаты! – ещё раз взглянув на часы, торжественно возвестил папа. - Мировыми чемпионами стали конь Саша и кавалеристка Таня! Время чемпионов – шесть метров за пять секунд!

«Ура-а!..» - закричали мы снова, а смеющаяся мама сказала, что мы оба - молодцы. А самое примечательное – это то, что она сегодня впервые увидела умеющую кричать «Ура…»  лошадь. Мы ответили, что так бывает! Что это такие специальные лошади!.. А папа добавил, что мама про такую лошадь просто не знает, потому что это такая очень секретная Будёновская порода. Мама сразу же согласилась, спорить не стала. Но сказала, что на сегодня она своей властью скачки заканчивает. И приглашает всех к телевизору посмотреть вместе с ней уже начинающееся фигурное катание, потому как фигурное катание у нас не каждый день. И папа включил телевизор, и мы расселись и начали смотреть…

Александр Петербургский